Григория Полякова вологодские суды полностью оправдали

Правоохранительные органы опротестовывают решения вологодского областного суда и вологодского городского суда, которые практически оправдали бывших сотрудников управления соцзащиты горадминистрации

Напомним, уголовное дело было возбуждено в отношении бывшего начальника управления соцзащиты горадминистрации, 41-летнего Григория Полякова, обвиняемого в служебном подлоге, халатности, повлекшей смерть Степана Кукина, и 42-летней Раисы Понидаевой, обвиняемой в совершении 4 преступлений.

Бывших работников обвиняли в халатности и подлоге, которые привели к тому, что 10 августа 2018 года после жестокого избиения со стороны Юлии Блохиной ребенок попал в больницу, где впал в кому. 25 апреля 2019 года Степа умер, не приходя в сознание. Под подозрение попали приемные родители мальчика, которые отрицали вину, пытаясь переложить ее на свою 13-летнюю дочь.

Но следствие доказало вину Блохиных. В 2020 году коллегия присяжных заседателей признала виновными приемных родителей: суд назначил Юлии Блохиной наказание в виде 18 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима с дальнейшим ограничением свободы на 1 год, Евгению Блохину — в виде 4 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима. С Блохиной в пользу брата Степана Кукина в счет компенсации морального вреда взыскано 100 тысяч рублей.

Однако, с точки зрения судьи вологодского городского суда Ирины Ворочалковой, следствие не смогло доказать вину бывших чиновников. Этим летом городской суд, а затем и областной оправдал Григория Полякова и частично Раису Понидаеву, признав за ними право на реабилитацию.

Раису решили оштрафовать на 130 тысяч рублей, признав изготовление двух фальшивых актов проверки. И уже в суде приняли решение освободить Понидаеву от назначенного наказания, "в связи с истечением сроков давности уголовного преследования".

Вологодские правоохранительные органы, как выяснило издание "В точку", не согласны с решением и пытаются его опровергнуть в следующей инстанции.

Журналисты издания «В точку» изучили решение вологодского городского суда, но так и не поняли, почему судам не хватило доказательств виновности чиновников. Судите сами!

Позиция следствия: чиновники виновны

Как уже сообщали СМИ, суть обвинений в том, что бывший руководитель отдела опеки Григорий Поляков не обеспечил планирование и контроль за деятельностью опекуна подопечного Степана Кукина и за работой своей подчиненной Раисы Понидаевой.

Поляков был в курсе ситуации, что мама ребенка – в тюрьме, а дальняя родственница Юлия Блохина с 29 марта 2017 года назначена временным опекуном Степана. 16 августа 2017 года именно он заключил договор о передаче мальчика на воспитание в ее семью.

Из-за отсутствия контроля, как считает следствие, Раиса Понидаева, специалист 1 категории по семейным формам воспитания детей-сирот по участку № 4 отдела опеки и попечительства в отношении несовершеннолетних вместо необходимых 6 плановых проверок условий жизни Степана, провела только две – 5 апреля и 4 августа 2017 года.

Она пообщалась лишь с опекуном Юлией Блохиной и не выявила нарушений ею прав и законных интересов Степана. Следователи уверены, что 6 апреля по 3 августа 2017 года и с 5 августа 2017 года по 10 августа 2018 года Понидаева проверки не проводила, а лишь составляла ложные акты проверки.

- По версии обвинения, узнав о доставлении Степана Кукина в больницу с многочисленными повреждениями, 11 августа 2018 года Понидаева совместно и согласованно с Поляковым, чтобы скрыть свое бездействие, составила внеплановый акт проверки условий жизни несовершеннолетнего от 10.05.2018 г., в который внесла заведомо ложные сведения о выходе по месту жительства опекуна Блохиной. При этом в акте она указала, что здоровье ребенка является удовлетворительным и его безопасность обеспечена. После чего Поляков подписал заведомо ложный акт, - сообщало следствие.

Как считает следствие, в результате бездействия органов опеки мальчик в семье Блохиных подвергался систематическим побоям, истязаниям. После того, как 10 августа 2018 года Юлия Блохина избила ребенка, он впал в кому.

Позиция чиновников: мы ни при чем!

Следствие тщательно собирало доказательства. Кроме информации, собранной в результате допросов и многочисленных опросов, они изучили компьютерные «следы» актов проверок, представили данные вышек сотовой связи, чтобы понять, где именно в указанный день и час проверок была Раиса Понидаева.

Накопленный объем информации вызывает вопросы к судье Ирине Ворочалковой и работе городского и областного судов, которые посчитали, что отсутствие специалистов отдела опеки не стали причиной произошедшей трагедии. Однако подробности, выяснившиеся во время судебных заседаний, вызывают еще больше вопросов к работе всей системы, которая должна защищать права детей.

Во-первых, выяснилось, что еще в начале 2018 года родная мама Степана Кукина обратилась с жалобой в прокуратуру. Женщина требовать изъять сына из семьи Блохиных, так как ребенок пожаловался бабушке на голод и на избиения как со стороны детей, так и взрослых. Шестилетний мальчик просил забрать его в детский дом или больницу.

Вместо тщательной проверки со стороны всех органов, которые обязаны всесторонне изучить такую информацию, жалобу спустили в отдел опеки. Но Раиса Понидаева не стала проводить в феврале 2018 году плановую проверку условий жизни Степана, считает следствие.

На суде Раиса Понидаева жаловалась на все и всех. По ее словам, в отделе опеки была старая компьютерная техника и многое приходилось делать дома. Именно поэтому некоторых актов проверок якобы и не было. Также бывшая чиновница упрекала руководство, с которым была в плохих отношениях. Также Раисе не хватало автомобиля для выполнения обязанностей, хотя опека заключала договора с такси в случае необходимости. Судя по ее словам, работа ей не очень нравилось – она считала нагрузку слишком большой.

Раиса, исходя из текста решения, была в отличных отношениях с Юлией Блохиной. После смерти ребенка, по данным следствия, Раиса кинулась заметать следы – она изготовила подложный акт посещения семьи, который подписал ее руководитель Поляков. Бывшие чиновники просто забыли, что в свойствах документа любому можно увидеть, когда именно был создан акт…

Легко представить, чем для Степана закончилась информация о жалобе родной матери в прокуратуру со ссылкой на ребенка. Когда судмедэксперты проводили освидетельствование, они насчитали не только кровоизлияния головного мозга, но и более сотни ран, синяков, садин, переломов.

Во-вторых, произошедшее со Степаном не было результатом единичного срыва якобы затурканной Юлии Блохиной. Мальчику сломали практически все ребра. Как считает следствие, Блохины, жалуясь на ребенка, не хотели его передавать в другую приемную семью – пособия и выплаты на него достигали 25-30 тысяч рублей. На эти деньги жила вся семья Блохиных, а чтобы Степан не ел купленную на его деньги еду, от ребенка запирали холодильник.

Издевательства над ребенком принимали системный характер. Блохина с работы писала дочке в соцсетях, чтобы она накануне возможного визита работника отдела опеки замазывала синяки Степана специальным кремом и надевала на него брюки, чтобы скрыть следы.

Попытки Степана поесть были особой причиной раздражения приемных родителей. В августе 2018 года Юлия Блохина напилась и увидела, что Степан стоит на табуретке у холодильника. Он пытался его открыть, чтобы достать еду. Блохина ударила черенком швабры мальчика, а после падения ребенка на пол била его металлической садовой лопаткой по голове, груди, рукам и ногам. Эксперты насчитали не менее 135 травм, от которых ребенок впал в состояние комы.

Блохины пытались скрыть произошедшее. Они вызвали на дом знакомую медсестру, но так не стала скрывать преступление, вызвав «Скорую помощь». Надо отметить, что медсестра оказалась единственной из знакомых Блохиных, кто не стал закрывать глаза на синяки Степана и на постоянную грубость со стороны приемных родителей в его адрес.

Поляков: Большая нагрузка, понимаете ли

Как считает следствие, узнав о том, что мальчик – в больнице, Поляков и Понидаева, несмотря на выходной день, старую компьютерную технику и отсутствие машин в отделе, кинулись на работу и изготовили очередной акт внеплановой проверки условий жизни несовершеннолетнего.

- Оценка содержания, воспитания и образования подопечного соответствует требованиям, установленным законодательством Российской Федерации. Нарушений не выявлено, состояние здоровья является удовлетворительным, безопасность ребенка обеспечена, - сообщила Понидаева Полякову, который подписал документ.

Однако на суде бывший руководитель опеки не признал свою вину, сообщив, что контролировать подчиненную физически невозможно. Да и нагрузка, по его словам, большая. С учетом количества подучетных лиц порядка 2 200 человек, из которых около 1 000 несовершеннолетних, нагрузка на специалистов составляла порядка 150 человек на 1 специалиста.

Согласно правил, утвержденных постановлением Правительства № 423, проверки условий жизни несовершеннолетних проводятся: 1 раз в течение первого месяца, 1 раз в 3 месяца в течение первого года и 1 раз в 6 месяцев в течение второго и последующих годов. Утверждается ежегодно график проверок, согласно которому специалисты выходят в приемные семьи.

Проверки условий жизни проводились согласно графику проверок. Работники отдела опеки могли выезжать в приемное время экстренно, вечерами, в выходные, поскольку у них ненормированный рабочий день. При экстраординарных случаях начальник отдела выезжал лично, для контроля специалиста. Специалисты отделов ездили на проверки на общественном транспорте, выдавался проездной, на такси, либо по договоренности транспортом администрации города.

А дальше начинаются странности. Как сообщил Поляков на суде, в графике плановых проверок на 2018 год даты проверок указаны условно, с целью планирования специалистами своей работы, в реальности они придерживались указанного в графике месяца. Журнал (тетрадь) выезда специалистов находился в приемной, данный журнал в ходе следствия не изымался и... пропал.

Вместо того, чтобы изъять ребенка из семьи Блохиных, Раиса Понидаева сообщила начальнику, что синяков она не увидела. В итоге Степана направили к психологу Центра Содействия, и там психолог сообщила, что Степан боялся… биологическую мать.

- В связи с чем было рекомендовано ограничить общение ребенка с биологической матерью, - сообщил Григорий Поляков на суде.

То есть вместо изучения жалобы ребенка ограничили в общении с женщиной, которая пожаловалась в прокуратуру на избиения сына!

На следующей неделе мы продолжим знакомить вас с материалами процесса.